Пчеловодство Украины княжих времён

На поприщах Украины пчелы водились с очень давних времен - ее обитатели застали диких пчел и сначала забирали мед, который сохранялся по дуплам деревьев в лесах. Конкретных сведений о том, когда именно начали организовано удерживать насекомых, не сохранилось. Первые свидетельства о разведении пчел скифами имеем с V ст. до н. э. Так, «отец» истории Геродот (484-420 гг. к н. е.) писал, что славянские земли издавна известны богатством пчел, а следовательно меду, а скифы широко использовали воск для бальзамирования умерших. То есть, на территории Украины пчеловодство приобрело развитие по меньшей мере 2,5 тысяч лет потому.

Мед и воск были одними из главных предметов экспорта из земель Прикарпатья. Уже в древности, как свидетельствует греческий философ Павсанiи, в Грецию ввозили наилучший мёд земли алазонов (земли нынешней Львовской, Iвано-Франковськой и Тернопольской областей) на Днестре.

По мнению историка украинского пчеловодства Т. Юрченко, у скифов оно находилось уже на бортнической стадии развития, то есть человек умел не только отыскать пчелиное гнездо в лесу и выбрать мед, уничтожив насекомых, а начала заботиться о жилье для пчел, самостоятельно выдалбливая дупло в дереве, которое получило название «борть». В свое время в европейськой научной литературе состоялась дискуссия, существовало ли пчеловодство в ранние времена только у oседлыx народов, занимались ли им также кочевники или полукочевые. Более обстоятельные аргументы были приведены на защиту первого тезиса. Аналогичных взглядов придерживается польский исследователь бортничества А. Жабко-Потопович, который, опираясь на свидетельство Геродота и других античных авторов, склоняется к мысли, что начала бортничества достигают времен до нашей эры и что его сосредоточием и начальной территорией распространения были лесные массивы, приблизительно между 50-м и 60-м градусами северной широты. Очевидно, что должен был пройти определенный период, пока человек сумел перейти от содержания пчел в натуральных дуплах деревьев к разведению их в искусственных дуплах - бортях. Украинский исследователь пчеловодства М. Витвицкий вполне справедливо заметил, что «борть была изобретена тогда, когда установилось понятие о моем и твоём». Существуют немало более поздних как археологических, так и письменных, свидетельств о развитии этого промысла на украинских землях. Археологические находки доказывают, что бортництво выступало одним из занятий племен черняховськой культуры - славянского населения II-V ст. н. э. бассейна Среднего Днепра и междуречья Днестра и Западного Бугу. Византийский историк Приск Панийский, который в 448 году в составе посольства Феодосия II посетил столицу Полянской Руси и оставил письменные воспоминания о жизни и быте наших предков, извещал, что с переходом через Днестр наметились изменения в рационе питания персонала посольства, в частности, в «поселениях отпускали нам вместо вина - так называемый у туземцев мед». Достаток меда прямо указывает на развитие бортницького хозяйства, мед и воск, в те времена были традиционными статьями экспорта в славянских землях. Выдающийся украинский историк М. Грушевский, опираясь на свидетельство греческого историка Полибия о большом значении меда и воска в понтийськой торговле IV-VII ст., допускал, что славяне принимали в ней определенное участие, поскольку продукты бортничества выступали позже в руськой торговле как восточно-европейские товары, что посылались в грецкие города. Богатством меда славились Древлянськая, Киевская и Галицкая земли.

Развитие феодальных отношений заметно повлияло на все отрасли народного хозяйства давней Руси. В пчеловодстве создались условия для последующего развития «бортних урожаев» - деревьев, где гнездились пчелы, и даже целых бортних боров, которые закладывались издавна. дупла расширяли, прорабатывали дверцы и на дереве с пчелами каждый владелец ставил свой знак - «клеймо», «знамя». Знаки собственности, за обычным правом, закрепляли за семьей пчелиное дерево (борть). Согласно с обычным правом, которое кодифицировал князь Ярослав Мудрый (1019-1054), бортневое дерево со «знаменем» рассматривалось как частная собственность и тщательным образом охранялось обществом с помощью системы высоких штрафных санкций для тех, кто ее нарушил: «Аже разменаеть борть, то 12 гривен». Если кто-то занимал большое количество бортних деревьев, могло все пространство пообносить межевыми знаками. В «Руский Правде» выражение «борть» означало и одно бортне дерево, и всё бортневое пространство с большим количеством деревьев. За нарушение межевых знаков регламентировалось значительное денежное наказание: «Аже межю перетнеть бортьную, то 12 гривен продажа». Величина «продажи» свидетельствует, что уничтожение межевых знаков считалось опасным противозаконным действием и законодательная власть защищала от нее общество, установив высокие штрафы. К более легким поступкам, направленным против собственности борти, наказания, за которых составляло лишь 13 гривен, принадлежали: сруб борти («аже борть подътнеть, то 13 гривны продаже») и изимка пчел, причем если борть была пуста, без меда, виновник должен был заплатить как возмещение хозяину, кроме штрафа, еще 5 кун, если же с медом - «аже пчелы выдереть, то 13 гривны продажи, а за мед, аже будеть пчелы не лажены, то 10 кун; будет олек ли, то 5 кун». Одним из доказательств высокого развития бортництва на Руси есть содержание статьи 62 III редакции «Руской Правды» - предметом ссуд были не только деньги, но и зерно и мед, причем от одолженного брался определенный процент; такую кредитную операцию называли «настовой на мед».

Оформление обычного права государственным законом стабилизировало и регламентировало бортнические угодья. Бортничество приобрело особое значение: появилась отдельная прослойка людей, которые непосредственно занимались пчеловодством, - бортников. Его существование утверждает следующий факт: в 1370 году господин Вятслав Дмитривский купил дворик с землей в Скибичив, а в грамоте купчей, составленной во Львове, свидетелями выступали бортники - Пашко из Емелина, Тихон Великопольский и др. Бортние угодья находились во владении частных лиц, которыми они распоряжались по своему усмотрению, могли их продать и передать в наследство. В 1361 году Король Ягайло подарил и подтвердил грамотой владения какого-то Ходка Чемерича в Красной Руси «с лессом, и с бортями». Владельцы бортних угодий платили князю чинш, нанимая при этом свободных крестьян. Кроме того, были и прикреплены княжеские бортни. Великими бортними угодьями владели церкви и монастыри. Князья наделяли церкви земельными участками «с бортями, бортневыми землями», которые освобождались от налогов. Даже впоследствии татарские ханы освободили руськое духовенство от уплаты медовых данин, чтобы никто не вступал в их угодья и борти.

Относительно самой бортнической техники, существовали разные способы добираться до борти, места гнездования роя. Для подъема на бортные деревья, которые часто достигали 10-15 м, использовали шест - ствол тонкого ветвистого дерева с небольшими суками. Кроме того, изготовляли специальное устройство - «лазиво», который состоял из трех частей бечевки, длиной до 20 м (плетива), прикрепленной к одному концу плетива деревянной дощечки, на некотором расстоянии от конца плетива у нее вплетали деревянный крюк, и меньшей бечевки (лежеи). Що6 влезть на дереве, бортник пользовался лишь плетивом - составив его свободный конец вдвое, он охватывал им ствол, связывал бечевку узлом в петлю и ставил одну ногу в эту петлю как в стремя. Немного поднявшись и крепко держась ствол левой рукой, пчеловод правой опять бросал бечевку кверху, ловил ее и делал петлю. Поднявшись еще на шаг выше, он распускал ненужную уже первую петлю и освобожденную часть бечевки использовал для образования следующей. Добравшись к борти, перебрасывал малую бечевку (лежею) через толстую ветвь и с помощью деревянного крюка вешал на нее кресло, садился, опускал бечевку, чтобы помощник привязал ему нужные приналежности и начинал работу. Выломленные соты с медом опускал бортник в кадке вниз, затыкал отверстие борти. Закончив вырубать, чистить или вижолобливать борть или выбирать мед пчеловод, сидя опускался вниз и снимал бечевку из дерева. Бортники заглядывали к борти периодически: весной, когда подметали ее, чистили, выбирали сухие соты и останки меда с ними, и в июле - сентябре во время медосбора и подготовки борти к зиме и следующего сезона.

Характерной чертой бортевого пчеловодства было совершенствование борти. Естественные дупла преимущественно имели небольшие размеры ей были очень неудобны для постоянного пользования. Поэтому бортники пытались предоставить гнезду, когда оно еще было пустым, удобную для них форму: с помощью долота («пешни») или топора прорубали отверстие для вынимания сот и углубляли или расширяли гнездо. Развитие бортництва требовало не только модернизации пчелиного гнезда, но и появления некоторых инструментов пасечников : подкуривателей, ножей и тому подобное. Да, среди археологических достопримечательностей Юго-западной Руси ХII века представленные ножи для вырезания сот - «медорезки». Известны особенные железные шипы, которыми пользовались бортники при подъеме на дерево, что привязывались к ногам ремешками. Древнее бортевое хозяйство, в частности в Карпатах и Прикарпатье, было примитивным и грабительским, поскольку бортники не отбирали мед, а подкуривали пчел с помощью серы и забирали весь сладкий продукт. Свидетельством этого есть приведенная в «Галицко-волынском летописи» поговорка: «Не подушив пчел - мед не есть». Насекомые погибали, подкуривших пчел выбрасывали к потоку. Степень распространения бортництва зависела от многих факторов, в первую очередь от лесистости местности. Одним из доказательств широкого распространения бортного хозяйства в Украине есть географические названия, связанные как с ним непосредственно. так и из пчеловодством, например: Бортники, Бортниця, Медуха, Мединя, Пчелинное, Воскодавы, Воскобойня, Вощилиха.

Среди феодальных данин, которые собирали в интересах князя, почтенное место занимала медовая дань. Платили ее как бортники, так и те. для которых бортництво было вспомогательным занятием. к наистаршим известным нам документам, которые вспоминают медовые дани на украинских землях, принадлежит «Летопись Нестора» (1056-1114). Описывая поход княгини Ольги на древлян, вспоминает он об уплате ими дани, которая состояла из меда и кожи: «древляне же спросили: Что ты хочешь от нас? Мы совету тебе дать меда и дорогих шкур».

Продукты бортництва занимали весомое место в хозяйстве Украины княжеских времен. На широкое потребление меда в виде хмельного напитка указывал в IV ст. арабский писатель Ибн-Даст. Князь Владимир Святославович, «избежав опасностей разгрома печенегами, поставил церковь св. Преображення в Василёве, устроил празник, сварив 300 перевар меду». Немало меда использовал во время захоронений и поминальных обрядов (тризн): «Наготовьте меду много около того места, где убили мужа. устрою поминки-тризну. Они же навозили меда много и заварили его». В годовщину смерти на могиле собиралась семья покойника, которая поминала его, выпивая до 20 кружек меда. Важность меда как продукта питания удостоверяют как летописные упоминания, так и археологические находки. Да, «Галицко-волынский летопись»(ХIII ст.) сообщала, что: «Данило и Василько позволили ему [князю Михаилу. - В. М.] находиться в земле своей, и дали ему пшеницы много, и меда, и скота». За Владимира, рассылая по городу припасы для убогих, возили «мед в бочках». В «Киево-печерском патерику» неоднократно вспоминается об употреблении меда как сладкой приправы: «да сваривь пшеницу и смесив с медом, представиши на трапезе братии». в Сумском краеведческом музее экспонируется горшок с остатками меда тысячелетней давности, найденный на городище Василева гора поблизости с. Ворголь. С внедрением христианства много воску шло на удовлетворения религиозных потребностей - для изготовления свеч, которое стимулировало увеличение его производства. Так, сосуды с воском и остатки свеч были найдены во время раскопок курганов в верхнем течении Серета, которые датируются IV ст. Танку восковую свечу времени давней Руси, длиной 20 см и диаметром 0,4-0,5 см было обнаружено в городище Забаровка на Днепре (замок рогачиських князей). Процесс монастырского изготовления свеч («свечи скаше») представлен на одной из древнерусских миниатюр: на столе лежит большой желтый круг, рядом - кусок воска, который человек сукає руками. Здесь же - пять готовых длинных прямых свеч с фитилями.

Значение бортництва в экономике страны подтверждает тот факт, что мед и воск принадлежали к основным предметам внешней торговли. По большому водному пути «из варяг в греки» и другими торговыми дорогами отправлялись целые караваны с этими товарами в Византию и страны Европы. Так называемым «залозним путем» по Днестру из Галичины в подунайськие города вывозили мед и воск. Воск из Юго-западной Руси вывозили в страны Северной Европы через Новгород и он шел в торговое обращение кругами. Различали воск-сырец и чистый, перетопленный воск. В 945 году князь Игорь подписал договор с греками: «Отпустил послов, наделив их дарами - хутрами, дворней, воском». Летопись свидетельствует, что после визита к Константинополю византийский император настоятельнее просил княгиню Ольгу присылать «дворню, воск и скору». Князь Святослав сообщал матери о стремлении учредить новую столицу: «Хочу жить в Переяславце на Дунае, потому что то середина земли моей. Туда сходятся все блага... из Руси же - меха и воск, мед и дворня». По свидетельству арабского писателя Ибн-Фадлана, мед и воск были среди товаров, которые вывозили к востоку через порты Хозарского государства. Важное значение воска в экспорте Руси удостоверяет Рафельштетенский таможенный устав 906 года, который регулировал сбор пошлины из купцов на верхнем Дунае: «Что касается славян, которые приходят ради торговли (...), то они обязаны платить пошлину; если они привозят воск, то платят из 1 вьюка две меры воска, стоимостью в 1 скоти, из ноши одного человека - одну меру этой же стоимости».

Из изложенного выплывает, что в IХ-ХIII веках пчеловодство было одним из главных национальных промыслов, потому что мед и воск выступали источниками богатства государства. Бортницкая стадия развития пчеловодства была шагом вперед в сравнении с начальной (дикой); на ней бортник уже в известной мере подчинил пчел своей воле, беспокоился о насекомых, устраивая для них дом. Однако к полному одомашнению диких пчел было еще далеко - выбор гнезда преимущественно в отдаленных местностях полностью принадлежал им, что значительно усложняло уход за насекомыми и отбор меда.

Рядом с существованием бортництва, историки допускают достаточно ранние начала «домашнего», приусадебного пчеловодства (пасечництва) в Украине. Кстати, первый известен нам европейский колодний улей, найденный на территории Германии (Ольденбург), датируется V-VI веками. Некоторые авторы относят начало пасечництва к XIV веку, другие считают, что первые пасеки появились еще в домонгольський период. В интересах последнего утверждения свидетельствуют как тогдашние источники, так и современные археологические находки. Так, известен арабский писатель и путешественник Ибн-Даст (Ибн-Дусте, Ибн-Русте), который в начале IV века посетил Русь, в «Книге дорогих сокровищ» отмечал, что славяне «из дерева производят подобное крУжкам, в которых и ульи для пчел и мед пчелиный прячется; это зовется у них - улишдж, и одна такая кружка содержит круг 10 поставцов её». По мнению М. Грушевского, нет оснований отбрасывать весть о существовании пасечника.

Ha наличие одновременно с бортництвом пасечного пчеловодства указывает и польский хронист ХII века Галл: .«Я видел в этом крае на удивление много пчел, пасек на степных землях и бортей в лесах». Как показали археологические находки - обнаружены деревянные рамки с сотами на Райковецком городище (Подилля), в ХІ-ХІІ веках здесь уже существовало пчеловодство в ульях. Результаты. археологических раскопок на городище Монастирек (Середне Поднипровье) также доказывают существование пасечников у давних славян в домонгольський период, поскольку в жилье, датированному VII-X веками, был найден кусок колодного улья («дуплянки») со следам и сотов, меда и хитиновых оболочек медоносных пчел.

Аналогичные обугленные остатки зафиксированы еще в целом ряде жилья и хозяйственных ямах. Это открытие удостоверяет, что обитатели городища были знакомы со строительством дуплянок; они не просто собирали мед в случайно найденных деревьях, а специально ставили колоды в определенных местах. Именно до этого времени следует отнести зарождение пасечного пчеловодства на украинских землях. Поэтому, полностью подходящим является, по нашему мнению, утверждение Т. Юрченко, подкрепленное данными современной археологии, который видит истоки хозяйства пасечника в IV веке, а распространение пасек по всей территории Украины датирует XIV векам. Что же касается Карпат и Прикарпатья то первая известна нам весть о существовании пасек на этой территории происходит с начала XV века, хотя они, бесспорно, существовали значительно раньше, чем появились о них упоминания в источниках. Да, в дарственной грамоте князя Свидригайла Максиму Власть Драгосиновичу в с. Косово, Верезово и Жаб’е что на Гуцульщини (в 1424 г.), читаем:»А такое даем и дали єму с лесы, с бортми, с пасеками»

Процесс зарождения пасек выглядел следующим образом: когда буря вывернула или сломала бортне дерево, не повредив борті, ее обрубали с обеих сторон топором, отделяя от колоды. Это способствовало отделению пчелиного гнезда в специальное устройство - колоду, который старались поместить в условия, приближенные к естественным. то есть среди деревьев; сначала считалось. что пчелы более желающее оседают в ульях помещенных высоко. Так появился первый улей - самостоятельная, отсеченная от дерева борть, дав начало хозяйству пасечника на территориях, раньше исключительно бортницьких. Впоследствии начали специально валить пустые деревья и производить из них ульи-колоды которые устанавливали здесь же в лесу на расчищенных опушках или пнях, которые остались на срубе. Лес вырубали («иссекли», «высекли»), через то опушки с ульями назывались «пасеками».

Так начинались лесные, а в дальнейшем и приусадебные пасеки, потому что в меру уничтожения больших лесов пчеловоды начали свозить ульи в одно место неподалеку от своих помещений, чтобы облегчить уход за пчелами и предотвратить побег роев. В колодах насекомые получили лучший досмотр, потому что их прятали на зиму, вывозили на те же «пасеки» или в поле. Появление ульев имело большое значение, потому что они дали возможность разводить больше пчелосемей, лучшее использовать медоносные растения. Улей был первым шагом до знания пасечника. Когда на стадии бортництва человек заботился лишь о жилище для пчел, помогал природе, то при хозяйстве пасечника начал учиться, как лелеять пчел. Одной из причин, через которую колодные ульи пришли на смену борти, были намного более безопасные и более легкие условия труда относительно их производства и обслуживания.